Пахнет весной.
Светло-серое небо, серые асфальт, деревья, машины и фонарные столбы сливаются в неразрывный фон. Одноцветный мир ошеломительно прекрасен, кажется, что и глаза становятся серыми, и остаются только взгляд и ощущение.
Только куда-то идти, чувствуя кожей взвесь капель в воздухе и прохладный ветер, без музыки в ушах, без сигареты в руке, ( Read more... )

Бессонная ночь работы, и вот результат.
Эта фраза из кассилевской "Швамбрании", идущая в эпилоге и вырезанная при втором издании.
Я в восторге.
"Люди двухэтажного бытия, которые кладут под подушку реальную ложку, чтобы есть приснившийся кисель"
А теперь можно и поспать.

Она стояла на обочине на выезде из города, замерзшая, в осенней куртке, без десяти семь утра. На шоссе было совсем мало машин. Редкие прохожие косились на нее, не скрывая явного любопытства, смешанного с презрением к профессии девушки.
"Ладно, последняя сигарета под фонарем, и пора работать" - подумала она, доставая пачку.

Этот текст от подруги - ( Read more... )

От всего сложносюжетного сегодняшнего сна осталась фраза, сказанная неким персонажем в середине прочувствованного монолога. Дословно: "а я всего лишь имманентный кантофоб, ну если судить по теореме Кантора-Геббельса, конечно". Сам монолог, ессно, был о Канте. А я просто в восторге от подсознания, эвона какие оно слова-то использует, хорошее мое. Не ( Read more... )

Тело бьет озноб, но ладони - как пламя, обхватить себя за плечи, греться и дремать. В задымленном сознании мечутся странные сны, мысли скачут по стенам шестиугольных залов.
"Сестры - тяжесть и нежность..."
"Сколько ног у улитки?.."
"А скажи мне про смертную казнь."
Слушать ответы нет желания, лучше снова - руки на плечи, ресницы к ресницам, тяжесть ( Read more... )